Евгений Шаблыгин: Наш ИТ-рынок заметно отличается от общемирового тем, что погружен в «нефтеотравленную» экономику
CNews: Как, на ваш взгляд, изменился отечественный ИТ рынок за последний год? Евгений Шаблыгин: По большому счету рынок изменился не очень сильно. Дело в том, что с одной стороны, у всех компаний наблюдается рост. Но наш ИТ-рынок сильно отличается от общемирового, потому что он погружен в «нефтеотравленную» экономику. Для любого хорошего анализа очень важно выбрать качественную систему координат. Традиционно наши финансовые показатели привязаны к доллару. Соответственно, и измерять рост отрасли информационных технологий нам привычно в долларах. Но эта «мера» хороша там, где доллар привязан ко всем остальным экономическим показателям. А у нас экономика устроена по-другому: почти вся добавочная стоимость приходит «из нефтяной трубы». Поэтому для российского ИТ-рынка хорошим индикатором является валюта под названием «баррель». Если пересчитать наши экономические показатели в баррелях, то получится очень интересный график. В 2002-2003 гг. у нас был относительно незначительный рост, примерно в 1,5 раза. Затем в 2003 году рост был почти троекратным. А начиная с 2004 года наши обороты в «баррелях» неприлично стабильны. При этом в долларах они заметно выросли — потому что произошло резкое повышение цен на нефть. Получается, что реально этот рынок «стабилен», хотя по внешним показателям — опережает многие другие рынки. CNews: А какие технологические изменения, произошедшие в 2006 году, вы можете отметить? Евгений Шаблыгин: Технологический взгляд на ИТ-рынок — гораздо более позитивный, чем экономический. На рынке наблюдается ряд важных структурных изменений. Наконец, в России постепенно проявляется тенденция, о которой я говорил лет пять назад. Дело в том, что в значительной степени не только отечественный, но и любой рынок информационных технологий за пределами Северной Америки носит компрадорский характер: почти ничего своего не делается, и «остальной мир», в том числе Россия, живет в основном на идеях и технологиях, которые приходят из Америки. Это общемировая тенденция, которая не претерпела практически никаких изменений за последние 20-30 лет. Тем не менее, если опуститься с макроэкономического уровня и перейти на уровень нашего маленького мира информационных систем для крупных организаций, то здесь картина становится гораздо более приятной. Наблюдается следующий тренд: появляется серьезная ориентация на собственные ноу-хау, изменяется процент своего вклада в ИТ по сравнению со вкладом импортируемым. Сейчас в России уже появились собственные ноу-хау в части того, как из кирпичиков с надписью made in USA можно строить не только информационные «Бруклинские мосты», но и, позволю себе сказать, подобие храмов Василия Блаженного. Пока еще в них сильно проступают черты Empire State Building, но своих оригинальных компонент все больше и больше. Это, пожалуй, самое важное изменение на рынке ИТ. Я думаю, что этот тренд сохранится — если Россия не упадет в хаос очередной Октябрьской революции и продолжит развиваться по законам рынка. CNews: Какие факторы способствовали развитию ИТ-рынка в прошлом году? Евгений Шаблыгин: На ИТ-рынке наблюдается постепенное увеличение доли сервисов и услуг. Для того чтобы ИТ-компаниям в этой ситуации оставаться на плаву, им надо ежегодно увеличивать свой оборот в полтора-два раза. Удваивая количество поставленных заказчику решений, ИТ-компаниям необходимо вдвое больше людей, потому что эти решения надо обслуживать. Кадры — это колоссальная проблема. Для нас 2006 год был годом значительного роста численности компании: за увеличением абсолютных объемов работ надо поспевать. Мы работаем с очень сложными задачами, стараемся всегда быть на острие развития технологий. Соответственно, для реализации этих задач нам необходимы высококвалифицированные специалисты. Их надо искать, их надо воспитывать. Например, хорошим системным архитектором надо родиться — потому что системная архитектура ближе к искусству, чем к ремеслу. Его нужно выучить и дать поработать не менее пяти лет — только в этом случае он может стать классным специалистом — а другой уровень нас не устраивает. Важный фактор, способствующий развитию ИТ-рынка в прошлом году — это продолжающаяся миграция заказчиков в сторону целостных систем. Владельцы сложных современных бизнесов все лучше стали понимать, что им нужны целостные решения их бизнес-задач, а не лоскутное одеяло. Когда вы покупаете автомобиль — вы не покупаете отдельно трансмиссию, отдельно колеса, отдельно двигатель и так далее. Вы даже не обращаете внимания на то, кто и из каких деталей их собирал. Эта тенденция стала, наконец, заметна и в информационных технологиях. Можно упомянуть и такой тренд, как увеличение объемов информации. Хранилища данных становятся все больше, данные — все более важными, сроки их восстановления — все более критичными. Люди, наконец, стали понимать, что информация — это реальные деньги, что данные, которые скрыты в «железке», стоят намного дороже, чем сама железка. Я помню, как мы в 1993 году вместе с сотрудниками Центробанка знакомились с особенностями построения систем хранения и передачи финансовой информации в США. Одна из встреч у нас состоялась в 20-м корпусе ВТЦ в Нью-Йорке — месяца за два после того, как в подвале одной из башен-близнецов был взорван автомобиль. Большая брокерская контора занимала десятка полтора этажей в этом здании и отвела два верхних и два нижних этажа под систему жизнеобеспечения и функционирования системы хранения и обработки информации. Там было хорошее системное резервирование: электричество поступало от двух разных электроподстанций. Коммуникации были заведены по трем независимым оптоволоконным сетям от трех независимых провайдеров, кроме того — на крыше здания стояли спутниковые антенны. Все были довольны и уверены в надежности и защищенности системы — до того момента, как в подвале прогремел взрыв. Вот тут-то в голову владельцам системы и пришла мысль о том, что при серьезном теракте разрушен может быть не отдельный машинный зал, а все здание. Разумеется, в то время все были уверены, что эта угроза носит абсолютно гипотетический характер... Но серьезные люди закладываются даже на практически невероятные обстоятельства... После того теракта на другой стороне Гудзона началось активное строительство: появилось много офисных зданий, в которых были созданы резервные центры. Разнесенные на несколько миль основной и резервный центры не могли, конечно, сравниться по уровню надежности и защищенности с системой электронных платежей Федеральной резервной системы (треугольника из двухмашинных кластерных комплексов, расположенных в трех штатах на расстоянии тысяч миль друг от друга, и связанных несколькими разнесенными каналами связи). Но тем не менее, как показал опыт, они были в достаточной степени отказоустойчивыми . Когда рушились башни-близнецы, я зашел на сайт компании, которую посетил в 1993 году, чтобы посмотреть, не прекратится ли доступ к информации в режиме реального времени. 20-й корпус, как известно, был разрушен: на него упала одна из башен-близнецов. Но передача информации не прервалась: резервный центр взял всю нагрузку на себя. Я привел это пример для того, чтобы проиллюстрировать, что понимание необходимости надежного резервирования информации пришло в Америку еще в середине 90-х (после того, как впервые клюнул жареный петух). Мы отстаем от них на 10-15 лет. Соответственно, понимание этой необходимости возникает у нас только сейчас. И если раньше основной интерес заказчиков вызывала процессинговая часть, то сейчас растет спрос на хранилища данных и на ту интеллектуальную инфраструктуру, которая обеспечивает их эффективную эксплуатацию, защиту и восстановление. Наблюдаются и определенные подвижки в сторону развития аутсорсинга. Происходит возвращение к ситуации, когда каждый занимается тем, чем он, собственно говоря, должен заниматься. Что собой представляет общественный транспорт? Это аутсорсинг передвижения. Я передвигаюсь не сам, я плачу деньги, а меня за это перевозят. Универсального рецепта нет — во многих случаях я предпочитаю ездить на машине и сам рулить. В сегменте локального передвижения по городу соотношение самостоятельного передвижения и аутсорсинга примерно 50 на 50. А, например, в авиации аутсорсинг практически полный — лишь немногие бизнесмены, политики и энтузиасты летают на своих самолетах, в то время как большинство предпочитает поручить «перемещение себя» коммерческим авиакомпаниям. Примерно такая же картина наблюдается и в области ИТ-аутсорсинга: в ряде сложных отраслей больше заметна тенденция перехода на аутсорсинг. В то же время, во многих ситуациях он не может стать панацеей. Например, если компания хочет, чтобы ее информация не была доступна сторонним подрядчикам, то рамки аутсорсинга будут ограничены определенным набором процессов. В целом российский ИТ-рынок находится пока в состоянии «недоаутсорсинга», и здесь есть огромное поле для роста. CNews: Как за последний год изменились предпочтения корпоративного сектора в выборе ИТ-продуктов и услуг? Евгений Шаблыгин: Я бы отметил, что заказчики стали все больше отдавать предпочтение «тому, что работает». Дело в том, что осмысленность приобретения и использования многих корпоративных решений 90-х годов была совершенно не обязательным фактором. Очень часто ERP-система приобреталась «ради аудиторов», никаких задач по реальному включению этого решения в бизнес-процессы не ставилось. Сегодня ситуация изменилась, причем не только в тех отраслях, для которых ИТ — основа бизнес-процесса. Тенденция коснулась и правительственных систем. Например, нашей милиции действительно нужны информационные ресурсы: необходимо управлять выездом милиции на борьбу с бандитами, причем делать это быстро. Тренд, связанный с сокращением ИТ-проектов «для галочки» и повышением работоспособности систем — в нашу пользу. Поэтому сегодня на рынке мы чувствуем себя лучше многих других компаний: наши специалисты умеют решать реальные задачи. Если говорить о предпочтениях в области бизнес-приложений, то заказчики сегодня стали больше смотреть на CRM. С ERP сейчас очень тяжелая ситуация. На рынке есть две «ERP-крайности». С одной стороны — несколько неплохих, но пока еще относительно «наколеночных» продуктов . Они родились для автоматизации прачечных и булочных, и сегодня во многом таковыми остаются. Хотя их всеми силами растягивают до масштабов средних бизнесов. И это объективно хорошая система для значительной части нашего рынка. Вторая крайность — это замечательные системы типа Oracle Applications или SAP, которые есть ни что иное, как воплощение лучших бизнес-процессов США и Германии. Но если для Европы SAP является весьма хорошим решением, то в России западный опыт приживается не очень хорошо. Поэтому сегодня на рынке наблюдается нехватка качественных «средних» решений, предназначенных для тех, кто уже вырос из «1С» , но еще не дорос до SAP. Это не значит, что перечисленные решения не надо применять: это означает, что существует огромное поле для деятельности. Но оно такое сложное, что непонятно, когда удастся его засеять. CNews: Насколько «привередливее» по мере «взросления» становится отечественный заказчик? Какие новые требования предъявляет он сегодня к интегратору? Евгений Шаблыгин: Иногда в силу отсутствия на рынке подходящих решений заказчики бывают вынуждены приобретать то, что есть. Но в целом требовательность клиентов растет по мере роста их материальных возможностей. Конечно, заказчик привередлив: у него есть деньги и он готов платить за хорошие решения. Но при этом нет такой ситуации как раньше, когда заказчики пытались заниматься только выбиванием скидок у интеграторов. Зато наблюдается другая «привередливость»: все больше заказчиков требуют, чтобы ИТ-решение реально работало. Такой подход клиентов положительно влияет на качество ИТ-проекта, поэтому мною он только приветствуется. CNews: Какие отрасли экономики наиболее активно потребляли ИТ в 2006 году? За счет каких факторов развивается ИТ-оснащенность этих сегментов? Евгений Шаблыгин: Доминировали в использовании ИТ, прежде всего, государственный сектор, розничная торговля, нефтяные и энергетические компании. То есть те отрасли, где есть деньги и высока потребность в информации, необходимой для эффективного управления. Информационными технологиями вряд ли можно насытиться. Например, нефтяные компании расширяют свой бизнес, они стремятся выйти на зарубежные рынки. Новое производство требует от них использования новых технологий. CNews: Насколько выросла «информационная защищенность» отечественных заказчиков — как с точки зрения внешних, так и с точки зрения внутренних угроз? Евгений Шаблыгин: Защита информации — очень широкое понятие. Это не только шаги, предотвращающие вторжения хакеров. Это набор мер по достоверности, доступности, неуничтожимости данных Внимание к этому сегменту медленно, но все-таки начинает проявляться. Что качается защиты от хакерских атак и действий внутренних злоумышленников — то ситуация здесь почти не изменилась. У кого изначально информационная защищенность была приличной — она таковой и осталась. Те, кто имел информационные дыры — имеет их до сих пор, при этом почти все дыры носят не технологический, а организационно-идеологический характер. Большинство утечек информации, которая продается на Горбушке, происходит оттого, что работодатели платят сотрудникам «три копейки», но при этом дают полный доступ к данным. Обязательно найдется кто-то другой, который заплатит «пять копеек» и украдет эти данные. При этом технически не составляет особого труда защитить информацию и отловить каждого конкретного вора. Мне неизвестны, например, случаи утечки информации из баз данных ФСБ или МВД — здесь проблем как не было, так и нет. Видимо, там кому-то было необходимо принять меры для того, чтобы этого не допустить. С другой стороны — значительный кусок «утекающей» информации действительно пока еще не представляет ценности: если бы представлял — его бы защитили. Все возможности есть, они лежат на поверхности, ими можно пользоваться. Это не проблема. В моем понимании, в сегменте ИБ существуют сегодня две нерешенные проблемы — проблема идентификации личности и проблема некорректной информации. Качественно проблему идентификации (особенно — удаленной) никто по-человечески не решил, несмотря на подвижки в области биопаспортов, введения идентификаций на основе радужной оболочки глаза и т.д. В России процесс идентификации до сих пор происходит на уровне паспортной системы образца 1930 года. С одной стороны, она тяжела и громоздка, с другой стороны — она работает. В Штатах, например, гораздо больше проблем: там воруют персональные данные, а затем на основе этих данных начинают воровать реальные деньги. У нас пока эта проблема почти незаметна. Хотя, судя по всему невозвраты кредитов, вызванные неточностью информации о заемщиках, могут стать заметной проблемой, а в худшем случае — спровоцировать новый банковский кризис. Вторая колоссальная проблема, которая будет углубляться по мере увеличения количества информации — это неточные, недостоверные данные. Например, сейчас в России собираются консолидировать базы данных невыполненных обязательств. Пока в стране кавардак — никто не знает, оплатил ли человек сторублевый штраф за неправильную парковку или нет. Но государство уже разрабатывает меры, позволяющие включать такого человека в базу данных неплательщиков. В США неуплата штрафа может стать поводом для ареста. В момент вступления во взаимодействие с властями на такого человека немедленно оденут наручники и поведут разбираться. Его могут остановить в аэропорту и не выпускать из страны до тех пор, пока он не докажет, что он эти деньги заплатил. Но проблема заключается в том, что даже если человек оплатил штраф, это может быть не отражено в базе данных, и у законопослушного гражданина могут начаться неприятности. В Америке с этим уже столкнулись на практике. У них есть no fly list — список, в котором перечислены все те, кого американцы не хотят сажать на самолет, потому что боятся угона и т.д. Иногда получалось так, что на его основании не пускали в полет ни в чем не повинных людей. Многие другие ведомства хотели получить к нему доступ, но ФБР этого доступа никому не давало. Почему? По некоторым сведениям, причина в том, что многие имена там, мягко говоря, неточны. И использование этого списка во многих случаях могло бы привести к необоснованным действиям по отношению к ни в чем не повинным людям. Считалось, что при посадке на самолет лучше перестраховаться, но в остальных случаях государству важнее защитить права обычных граждан. Для тех же, кто попал в этот «черный список» по ошибке, и имел необоснованные неприятности при попытке улететь, был создан специальный веб-ресурс, позволяющий связаться с властями и потребовать коррекции информации. Но это лишь капля в море. CNews: Какова структура вашего дохода от различных направлений деятельности в 2006 году? Какие новые направления бизнеса получили развитие в этот период? Евгений Шаблыгин: В нашей структуре доходов идет постоянное смещение в сторону собственных услуг. Если объемы продаж чужого оборудования и чужого ноу-хау растут на 15-20% в год, то объемы продаж собственных услуг растут на 50% в год. Это, на мой взгляд, очень хорошо и правильно. Причем, под собственным ноу-хау я понимаю не сколько наши самодельные разработки, а некие комплексные решения, в которых могут использоваться и компоненты других производителей. Это смещение в сторону целостных собственных решений начинает играть все большую роль и с экономической, и с идеологической точки зрения. Сегодня доля наших собственных услуг составляет примерно 25% в бизнесе компании. Еще примерно столько же занимают наши решения, в которых использованы продукты других производителей. Вторая половина нашего бизнеса приходится на продажи решений зарубежных вендоров. CNews: Какие проекты, реализованные вашей компанией в течение 2006 года, вы могли бы отметить в числе ключевых? Евгений Шаблыгин: Достаточно значимый аутсорсинговый проект для нас — это карта «Малина». Мы продолжали в 2006 году работать с «ВымпелКомом»: возможность передачи баланса с телефона на телефон, некоторые другие сервисы — это тоже наши разработки. Проекты с Московским правительством и ГУВД тоже очень важны — как для нас, так и для города. CNews: Каковы стратегические планы вашей компании на ближайшее время? Чего вы ждете от 2007 года? Евгений Шаблыгин: У нас планы очень реалистичны. На сегодняшний день сдерживающим фактором нашего сервисного бизнеса являются «исполнители» этого сервиса. ИТ-специалистов в стране сейчас катастрофически не хватает, в этих условиях они начинают быть сильно переоцененными. Возникает в некотором смысле «пузырь». Мы смотрим на это реалистично: у нас нет возможности переплачивать сотруднику. Поэтому отбор и удержание своих кадров для нас достаточно сложная задача. Мы на рынке всерьез и надолго, поэтому наша кадровая политика носит достаточно взвешенный характер. А это слегка ограничивает уже и без того очень сильно ограниченный пул кандидатов. Если в предыдущие годы одним из сдерживающих факторов роста ИТ-компаний была ограниченность спроса, то сейчас это общая беда — ограниченность возможностей исполнения обязательств. А так как мы привыкли исполнять все наши обязательства, то для нас кадровые ограничения носят первичный характер. Планы по обороту не хотелось бы озвучивать в цифрах, могу только сказать, что они у нас просчитаны с точностью до десятка процентов. У нас есть много различных проектов, из которых надо выбрать самые интересные и перспективные. И консолидировать наши ресурсы, в первую очередь — интеллектуальные. На 2007 год есть два сценария развития ИТ, причем оба — оптимистичные. Первый — это рост за счет использования постоянного притока нефтяных денег. В этом случае мы будем расти вместе с рынком. Второй оптимистичный сценарий — это кризис. Если это случится — то тогда лопнут все «пузыри». С одной стороны, работать нам станет сложнее, потому что уменьшится приток относительно легких денег. Но с другой стороны — бизнесы, ориентированы на легкие деньги, не выстоят. Мы же абсолютно уверены, что выживем в этой ситуации. Конечно, рост в денежном выражении не будет таким, как при первом сценарии. Но наша роль на рынке вырастет — за счет прекращения существования этих пузырей. При любом сценарии наше положение в 2007 году, я надеюсь, будет достаточно устойчивым. А к 2010-2012 году нам надо попытаться занять в нашем секторе по крайней мере третье место в России и СНГ — после IBM Global Services и Accenture. Ну, а насколько нам это удастся — пока не знаю. CNews: Спасибо. |
О факторах, способствующих росту ИТ в прошлом году, о двух оптимистичных сценариях развития ИТ в России в 2007 году, о стремлении ИТ-заказчика к приобретению целостных решений взамен «лоскутного ИТ-одеяла» в интервью CNews рассказал президент компании «Инфосистемы Джет» Евгений Шаблыгин.
