Сергей Тарасов: Передовые страны избавляются от рутины за счет аутсорсинга ПО

О различиях в структуре потребления корпоративного ПО российскими и зарубежными компаниями рассказал Сергей Тарасов, глава представительства Computer Associates в России и СНГ.

CNews: Какие тенденции, на ваш взгляд, определяют развитие мирового рынка корпоративного ПО в настоящий момент?

Сергей Тарасов: Имеет смысл выделить несколько тенденций. Первая из них — наиболее очевидная — отражает на только изменение в ИТ-отрасли, но в бизнесе в целом, подход к которому который становится все более комплексным. Здесь, по-моему, уместна такая аналогия: если в 20-х годах основными элементами промышленного производства были станки, то через какое-то время ими стали конвейеры и производственные линии. Корпоративное ПО сегодня развивается в соответствии с основной тенденций глобализации бизнеса (который становится более сквозным и информационно прозрачным). На смену «островковой» приходит глобальная и комплексная информатизация.

Вторая тенденция, связанная с первой, заключается в том, что приложения приобретают единый облик web-сервисов. На смену приложениям, которые строились под различные интерфейсы с разными подходами к вводу и выводу данных приходят web-ориентированные приложения. Это не означает, что ранее существовавшее ПО значительно хуже современных разработок. Просто в связи с глобализацией бизнеса, вместо того, чтобы строить сети и создавать ПО, рассчитанное на конкретного пользователя, удобнее ориентироваться на единый стандарт — тот, который был порожден интернетом. В частности, переход на web-сервисы связан с тем, что у многих компаний офисы исчисляются сотнями, и поэтому web-доступ становится наиболее предпочтительным

Третья тенденция связана не только с корпоративным ПО, но с ИТ в целом. Постепенно аутсорсинг становится весомым инструментом в управлении информационными ресурсами. В отношении корпоративного ПО на рост популярности аутсорсинга влияет распространение web-ориентированных приложений, держать которые на своем балансе становится нерационально и невыгодно. Это связано не только с налогообложением, но и с удобством использования и специализацией самого производства. Известно, что в серьезном бизнесе выживает тот, кто четко сфокусирован на своей деятельности. Вторичные функции, несоответствующие основному профилю предприятия, выгодно отдавать специалистам.

CNews: Разработка какого рода решений сегодня наиболее востребована, из вашей практики, в мире? Насколько отличается ситуация в России?

Сергей Тарасов: Будем объективны, Россия отстает от Запада. Решения, которые глубоко интегрированы в бизнес-процессы предприятий на Западе, в России пока еще носят «островковый» характер. Безусловно, у нас востребованы системы управления клиентами, ресурсами предприятия, производством, но дело в том, что в России еще не сложилось окончательного понимания необходимости комплексной интеграции ИТ-ресурсов в серьезное производство. У нас только-только возникает потребность в прозрачном бизнесе. С монополизацией производства забота хозяев о прозрачности бизнеса становится более серьезной, в связи с чем возникает потребность в средствах централизованного управления, централизованных базах данных, централизованном доступе, контроле пользователей, средствах централизованного использования ресурсов и пр.

В России есть целые отрасли, где речь не идет не то что о комплексном использовании корпоративного программного обеспечения, но и вообще об автоматизации. Всякий, кто посещал поликлинику, видел, что три четверти времени врачей занято не медициной, а заполнением и переписыванием бумажек. Здравоохранение — яркий пример, когда целая отрасль практически не затронута информатизацией.

Безусловно, есть и положительные примеры, но они в первую очередь относятся к тем отраслям, где ИТ лежат в основе бизнеса — телекоммуникации и связь, банковский сектор.

CNews: Какова типичная стратегия продвижения транснациональных компаний-поставщиков программных продуктов на вновь осваиваемых локальных рынках? Справедливо ли утверждение, что конкурентная борьба с местными разработчиками ведется только лишь в маркетинговой плоскости?

Сергей Тарасов: Если говорить про стратегию СА и других транснациональных компаний в России, то она отличается от работы в западных странах. Там, где присутствие таких компаний достаточно сильное, бизнес делается напрямик, в то время как в России разумные компании предпочитают работать через местных партнеров. СА придерживается именно этой концепции.

СА практически не испытывает конкуренции с российскими производителями. Главным образом потому, что разработчиков корпоративного ПО в России очень мало, а тех, кто работают на одном с СА рынке, почти нет. Большинство российских ИТ-компаний по мировым масштабам очень малы, и они, за очень редкими исключениями, не претендуют на тот рынок, на котором работает СА. В особенности это касается кросс-платформенности, обеспечения управляемости сети, в которой используются решения разных производителей. Поэтому здесь серьезная конкуренция происходит только с международными компаниями.

Если распространить вопрос не только на российский, но и на мировой рынок, то и там, в большинстве случаев, между собой конкурируют транснациональные компании. Причина в том, что производителей программного обеспечения для управление всеми информационными ресурсами не так уж много, в основном это международные компании со штаб-квартирами в США.

По поводу методов конкурентной борьбы можно сказать, что применительно к программным продуктам наилучшим маркетинговым эффектом обладает опыт предыдущих внедрений— best-practices. Успешный опыт использования того или иного решения на одном предприятии является лучшим маркетингом, нежели любая реклама. Продукция СА носит корпоративный характер, поэтому маркетинг отличается от традиционного, и ориентирован на избранное количество больших клиентов, где наибольшим эффектом как раз обладают best-practices.

CNews: Насколько, по вашим оценкам, повысилась лояльность разработчиков к «открытым» кодам в последние годы? Какой стратегии придерживается здесь СА?

Сергей Тарасов: За последние годы не наметилось каких-либо революционных изменений. Это как раз один из тех случаев, когда при большом количестве разговоров действия практически отсутствуют. Это немного похоже на «проблему 2000 года», когда при огромном шуме ничего серьезного не произошло, и сейчас об этом уже никто не вспоминает. В то время это был один из механизмов изъятия денег у клиентов. Нельзя проводить полную аналогию, но маркетинговый элемент в «открытых кодах» присутствует определенно.

СА открыла некоторые свои программные разработки, в частности решения для web-сервисов, но они составляют малую часть всех продуктов компании. Надо отметить, что все основные игроки на рынке ПО, если и делают заявления об открытии кода, то они носят больше маркетинговый характер.

В открытых кодах есть обратный эффект. Нельзя, например, гарантировать надежность средств обеспечения безопасности программного обеспечения, когда известно, как оно построено. Поэтому средства безопасности — не та сфера, где имеет смысл говорить об открытых кодах.

С другой стороны, есть очевидные плюсы. Если известен код, то разработчикам легче адаптировать свое ПО под существующие комплексы. Когда вы понимаете в деталях, как работает базовая программа, вы можете создавать свои компоненты, не ожидая неприятных последствий. Поэтому, например, логично, когда ядро операционной системы если не полностью, то хотя бы частично были открыто. Что же касается специфичного ПО, то здесь вопрос значительно сложнее.

CNews: Как вы оцениваете долю оффшорного программирования в разработке корпоративных продуктов американскими компаниями?

Сергей Тарасов: Разработка ПО — это бизнес, а бизнес использует те ресурсы, которые в данный момент обладают максимальным возвратом инвестиций. Американские ИТ-компании, как и многие другие, пытаются занять некоторую нишу, которая удаляет их от рутинного труда, коим, в какой-то мере, является программирование. Наибольшую важность имеет выработка решений, разработка алгоритмов, бизнес-концепций, а техническая реализация—это уже второстепенная задача. Цивилизованные страны освобождаются от трудозатрат, которые могут быть более эффективно размещены за границей, и это нормальное явление.

Еще одна причина, по которой крупные разработчики пользуются услугами оффшорного программирования, заключается в том, что, организовав оффшорную компанию для привлечения труда программистов, вендор автоматически оказывается компанией, представленной на рынке в данной стране. Страны, которые переходят на оффшорное программирование, выигрывают, но намного меньше, чем те страны, где рождаются и аккумулируются идеи и те, в которые переходит материальное производство. Высокотехнологичные производства пока не спешат в Россию, потому что для бизнеса в нашей стране характерны огромны риски инвестиций, а инфраструктура еще не созрела для четкого функционирования материального производства.

CNews: Некоторое время назад для поставщиков «тяжелых» решений стало хорошим тоном переориентироваться на предприятия среднего и малого бизнеса. Как распределяется структура поставок СА в зависимости от масштаба компаний-заказчиков?

Сергей Тарасов: Сначала надо определить, что называть малым и средним бизнесом. Если на Западе к компаниям сегмента SMB относятся те, у которых годовой оборот составляет до $500 млн., то в России «планка» SMB — около 15 млн. рублей в год. Средний бизнес начинается, когда под его определение попадают серьезные частные производственные предприятия. В России монополизация идет сейчас такими темпами, что как только появляется подобное предприятие, его нередко сразу «съедают».

Поэтому, если говорить про клиентуру СА в России, то по российским масштабам это крупные клиенты. В России достаточно компаний, готовых потреблять решения СА для управления информационными ресурсами предприятия. Свой оборот в России СА сейчас делает в первую очередь за счет крупных компаний, потому что именно у них наиболее высокая потребность в решениях, предлагаемых СА.

Для малого и среднего бизнеса в России ИТ играют все еще вспомогательную роль. В данном секторе пока не идет речи о сквозной автоматизации, когда от весь бизнес-цикл — от поступления заказа до получения денег — все работает через ИТ. Иными словами, для России характерно отсутствие сквозного цикла для предприятий малого и среднего бизнеса.

Что касается структуры оборота, то в России 80% оборота СА приходится на крупные компании, а в будущем это значение увеличится до 90%. Это произойдет из-за того, что прирост в крупном бизнесе будет больше, чем в малом и среднем. Если рассмотреть структуру оборота СА на западных рынках, то он делится в соотношении 50 на 50 между крупным и средним бизнесом, однако надо учитывать, что там бизнес имеет совершенно иные масштабы.

CNews: Как вы оцениваете емкость российского рынка корпоративного ПО для иностранных компаний? Какие ниши остаются здесь пока относительно свободными?

Сергей Тарасов: Российский рынок корпоративного ПО не насыщен. Такой показатель, как отношение затрат на программное и аппаратное обеспечение, отражающий цивилизованность ИТ-рынка, в России крайне низок. Причина кроется не только в том, что мы привыкли платить за что-то материальное или в том, что большая часть ПО используется нелегально, но и во многом из-за ментальности участников российского бизнеса. На текущей стадии развития российского ИТ-бизнеса решается задача обеспечения начальной функциональности ИТ, а задачи эффективного и надежного обеспечения функциональности откладывается на потом. Народная мудрость говорит, однако, что скупой платит дважды.

Если говорить о рынках, на которых работает СА, то в определенной степени только сегмент антивирусов представлен в России большим количеством компаний. Однако антивирусы ни в коем случае не есть гарантия безопасности. СА предлагает решения для анализа ИТ-ресурсов, устранения слабых мест в ИТ-инфраструктуре, эффективности использования каналов связи, вычислительных мощностей и средств памяти, комплексные решения безопасности и пр. Эта ниша в России пока довольно свободна, и в этом отношении потенциал российского рынка огромен.

У России есть одно большое преимущество — нетронутость. Я имею в виду отсутствие унаследованных ИТ-систем. На Западе корпоративное ПО настолько интегрировано в бизнес-структуру предприятий, что, например, переход от обычных приложений на web-сервисы настолько сложен и дорог, что компания обязана тщательно принимать решение о внедрении новой системы. В этом отношении нетронутый информатизацией российский рынок очень привлекателен для компаний разработчиков. На Западе затраты идут не только на разработки и внедрение, но и на переход с одной системы на другую. В России на последнем пункте можно сэкономить, поскольку существующая система, как правило, либо отсутствует, либо элементарна.

В России большинство компаний находятся лишь на начальной стадии использования ИТ, и вопросы эффективного использования ИТ-ресурсов возникают весьма редко и лишь в определенных отраслях. Отечественные компании пока еще не задумываются об эффективности работы своих ИС на стадии их построения, что является стандартной практикой на Западе. Поэтому российский производитель и теряет рынок: наш продукт работает, а западный работает эффективно — и это совершенно разные этапы развития. Решения СА как раз характерны для передовых предприятий, которые функциональность уже обеспечили и озаботились вторым шагом.

CNews: Какого рода продукты СА планирует наиболее активно продвигать в России?

Сергей Тарасов: Если говорить в общем, то СА отличается от других разработчиков ПО тем, что предлагает единый программный комплекс, нацеленной на решение комплексной задачи — создание управляемой и надежной инфраструктуры ИТ. Здесь внутри уже можно выделять составляющие и отдельные компоненты.

Первая линейка — семейство Unicenter (Unicenter CDM, Unicenter DNA, Unicenter NSM, Unicenter Service Desk), представляющее собой совокупность модульных интегрированных решений. Это единый пакет для автоматизации процессов управления ИТ-инфраструктурой: анализа состояния, анализа бизнес-процессов, загрузок, разрешения проблем обслуживания и многого другого.

Вторая линейка — семейство BrightStor, продукты которой отвечают за резервное копирование информации в соответствии с дисциплиной, которая обеспечивает надежное функционирование конкретного информационного ресурса.

Третий комплекс—семейство eTrust (eTrust IAM, eTrust SCC, eTrust SCM, PestPatrol, Netegrity) — полный спектр решений, сфокусированных на управление безопасностью и ее различных составляющих, таких как аутентификация пользователей и защита сети.

В последнее время мы выходим на рынок с продуктами, дополняющими перечисленные линейки, но они пока мало известны на российском рынке. Прежде всего, это целый ряд продуктов, интерфейс которых русифицирован этим летом. В частности, СА предлагает русифицированный eTrust Security Content Manager — решение, которое обеспечивает контроль трафика, содержит встроенный антивирус, анализирует контекст почтовых сообщений, обеспечивает защиту от активного кода, спама, несанкционированного доступа.

Одно из недавних приобретений компании СА, которое только сейчас выходит на российский рынок — пакет Netegrity, обеспечивающий управление безопасность ИТ-инфраструктуры через веб-сервисы и ориентированный на создание безопасной среды в интернете или интранете. Еще один из недавно появившихся продуктов — Pest Patrol. Это программное обеспечение для выявления шпионского ПО. Продукты Netegrity и Pest Patrol до недавнего времени производились другими компаниями, которые были куплены компанией СА с целью дополнения собственной линейки программных средств.

Что касается востребованности различных продуктов, то весьма вероятно, что порядок приоритетности будет следующим: сначала Unicenter, затем BrightStor и eTrust, т.е. управление инфраструктурой, резервное копирование и обеспечение безопасности.

С точки зрения индустриальных предпочтений, я не вижу строгой ориентации на определенные сегменты. С другой стороны, компании производители всегда нацелены на рынки, где их продукты будут наиболее востребованы, и СА здесь не исключение.

CNews: Спасибо.