Обзор "Рынок ИТ: итоги 2003" подготовлен	При поддержке	При участии

Научно-техническая политика России: в ожидании реформы

2003 год в России был объявлен годом «Интеллектуальной собственности». Его начало вновь было ознаменовано выступлением президента о необходимости перехода экономики страны от сырьевой к инновационной. Предложения главы государства (о необходимости сочетать бюджетное финансирование науки, госзаказ и инвестиционные возможности бизнеса) в дальнейшем нашли свое непосредственное отражение в законодательных инициативах и решениях государственных чиновников, правда ситуация в научно-технологическом секторе почти не изменилась. Более того, очередной благоприятный для экономики страны год вновь был упущен для структурных реформ в науке. Об изменении условий (в лучшую сторону) для ведения технологического бизнеса в России остается пока только мечтать.

2003 год прошел под знаком продолжения роста нефтяных доходов и экономики России в целом. У правительства увеличились относительно свободные ресурсы, которыми можно распорядиться, а бюджет страны вновь исполнен с хорошим профицитом. Однако, это никак не повлияло на проведение структурных реформ в науке и армии. Условия для ведения малого и среднего технологического бизнеса и коммерциализации в целом остались прежними — административные барьеры, низкий спрос, во многом нелепое законодательство.

Несмотря на неоднократные заявления высших чиновников о необходимости перехода экономики на инновационные рельсы, в 2003 году не прибавилось ясности относительно того, на основе каких «избранных приоритетов» это должно происходить. Крупные и известные парламентские партии, несмотря на выборы конца 2003 г., предпочли отмалчиваться по этому вопросу. Ситуация повторилась и на президентских выборах. Более того, ни одна известная партия и ни один кандидат, из числа попадающих в рейтинги, не включили в число своих приоритетов образовательную, как, впрочем и научно-техническую, политику. Эти «лидеры» как будто забыли и о неоднозначной реформе образования. В то же время, практически все из них достаточно часто говорили об «инновационной экономике» или «экономике знаний», к которой надо если не переходить, то хотя бы стремиться.

Прошедший год, как, впрочем, и 2002 г., начался для российского научно-технологического сектора с перемен в верхах. В середине января 2003 г. прошло заседание Совета по науке и высоким технологиям под председательством Владимира Путина. Президент говорил о вполне конкретных вопросах перехода к инновационной экономике. Он подчеркнул необходимость специально рассмотреть вопросы сочетания бюджетного финансирования науки, госзаказа и инвестиционных возможностей бизнеса, одной из главных задач в сфере науки президент назвал решение правовых вопросов и государственный контроль за интеллектуальной собственностью, в том числе — ее защиту и развитие системы патентования. Здесь же была рассмотрена возможность создания в России СЭЗ (Свободных экономических зон) и вновь поднята тема государственного контроля за интеллектуальной собственностью. Более того, 2003 год в России объявили «Годом интеллектуальной собственности». В дальнейшем — в первые месяцы года — события разворачивались весьма динамично. Однако надежды ученых и инноваторов не нашли своего отражения в государственных решениях — оптимизация государственных расходов серьезно ударила по научно-техническому комплексу.

Наука: сокращать — нельзя — оставить?

В начале 2003 года прошло заседание правительственной комиссии по оптимизации (точнее — снижению) бюджетных расходов на фундаментальные исследования. Министр финансов Алексей Кудрин говорил¹ о необходимости сокращать научные организации ведомств². Но более ярко отношение правительства России к научно-техническому комплексу выразил советник президента страны. Отвечая на сетования вице-президента РАН Геннадия Месяца о том, что по объему финансирования науки страна на порядки уступает государствам G7, Андрей Илларионов заявил, что по уровню развития экономики мы «ближе» к Турции и Бразилии, и пример надо брать с них. Правда, наши затраты на науку все еще несравнимо выше, чем у этих стран. Еще более резко выступил руководитель экономического направления администрации Президента Антон Данилов-Данильян³. По его мнению, реформа Академии наук назрела.

Такая позиция руководства страны впоследствии нашла свое отражение в выступлении Андрея Кулагина, замминистра промышленности, науки и технологий РФ на прошедших в Госдуме РФ 25 марта 2003 г. парламентских слушаниях на тему «О правовом обеспечении финансового регулирования научной деятельности в Российской Федерации»⁴. Он подтвердил наличие у министерства планов продолжить сокращение государственного сектора науки, особенно ведомственной. Кроме того, Андрей Кулагин высказался за упорядочение расходов федерального бюджета, а именно: если у исследовательской группы или конкретного научного сотрудника есть дополнительные источники доходов в виде договоров или контрактов с другими организациями, то на эту сумму необходимо сокращать федеральные расходы. «И это в ситуации, когда в договорах и контрактах, как правило, идет речь о финансировании только научной составляющей исследований, а не накладных расходов в виде коммунальных и прочих платежей научной организации, — отмечает Владимир Бабкин, эксперт Государственной Думы. — По мнению Андрея Кулагина, научные сотрудники государственных организаций имеют весьма приличный доход от дополнительной деятельности, чтобы тратить на них бюджетные средства».

В то же время, бюджетные расходы на науку в 2003 году составили 40,2 млрд. руб., при числе занятых научными разработками — около 800 тыс. Таким образом, получается чуть более $130 в месяц на человека.⁵ Однако, — это не зарплата, а пакет расходов включающий средства на зарплату, коммунальные платежи, оплату текущих ремонтных работ и т.д. Получается, что характер финансирования науки не меняется на протяжении последних лет, и нет оснований для оптимизма на 2004–2005 гг.⁶ Средств на обеспечение научного процесса как не было, так и нет.⁷ Напомним, что финансирование науки не превышает 2% (а не 4% — как предусмотрено в законе «О науке..»), а образования — 4% (а не 10% — согласно соответствующему закону).⁸ В то же время, нет (и пока не предвидится) какой-либо внятной программы развития российской науки, которая по своей структуре, несомненно, остается советской.

Расходы бюджетов 2001- 2004 года (млн. руб.)
(финансирование развития)

Источник: Госдума РФ, Владимир Бабкин, эксперт

Расходы бюджетов 2001- 2004 года (млн. руб.)
(финансирование государственных функций)

Источник: Госдума РФ, Владимир Бабкин, эксперт

Напомним, что в 2001 г. правительством России была принята программа приватизации федерального имущества на 2002 г. и на период до 2005 г. В ней предусматривается приватизация научных организаций одновременно с земельными участками, на которых они расположены. Это положение получило свое дальнейшее развитие в 2002 году, в «Основах политики Российской Федерации в области развития науки и технологий на период до 2010 года и на дальнейшую перспективу». Отдельные положения этого документа говорят о том, что исполнительная власть собирается ввести, в нарушение закона о «Науке…», налоги на землю и имущество научных организаций. Правда, в прошлом, 2003 году этого не произошло, возможно, по причине выборов в Госдуму и подготовки к президентским выборам, — но документ «работает», вертикаль власти растет, расширяется, то есть в 2004 году правительство вполне может воплотить свои намерения. Здесь же, в «Основах…» предполагается отобрать часть земельных участков, занимаемых научными организациями.⁹

Судя по парламентским выборам 2003 года, законодательная власть, представленная преимущественно фракцией «Единая Россия», — будет действовать исключительно по согласованию с высшей исполнительной властью, а ее отношение к науке стало хорошо известно за последние четыре года. С одной стороны — структурная реформа науки отложена на неопределенное время и создается впечатление, что дело в целом пущено на саморазвитие (или самотек), хотя время от времени слышатся пожелания о необходимости перехода к «компактной и эффективной науке», что, по-видимому, подразумевает увеличение коммерческого оборота результатов интеллектуальной деятельности. С другой стороны — для улучшения предпринимательского климата компаний, занятых коммерциализацией научно-технических разработок, в 2003 году не сделано практически ничего.

Сергей Шалманов / CNews Analytics

Михаил Краснов: История о сверхъестественном потенциале России в ИТ почти что миф

В ходе интервью CNews.ru Михаил Краснов, президент группы компаний Verysell, рассуждает о технологическом потенциале России на мировом рынке, о проблемах взаимодействия бизнеса и государства, об основных тенденциях развития ИТ в России.

CNews.ru: Какие события в России и в мире оказали наибольшее влияние на развитие рынка ИТ в России и в мире в 2003 году, на ваш взгляд?

Михаил Краснов: Я бы не привязывался к конкретным событиям. Бизнес живет тенденциями. Из них я бы отметил три ключевые.

Во-первых, это возросший интерес зарубежного инвестиционного сообщества к России в целом. На этом фоне увеличился и интерес к инвестициям в российскую отрасль ИТ.

Во-вторых, это усиление процессов консолидации на рынке ИТ, в частности объединение компаний, оборот которых суммарно превышает 70% оборота всей отрасли, в отраслевую ассоциацию — в целях выработки общей позиции по важнейшим вопросам развития и отстаивания своих интересов в отношениях с государством.

В-третьих, это стремительный рост ИТ-проектов в России. Связано это как с наступлением зрелости собственников компаний-заказчиков, CIO заказчиков и со зрелостью ИТ-рынка, на котором фокус внимания с дистрибуции перенесен в сегмент системной интеграции и консалтинга.

Полный текст интервью